«Документы Екатерины II (не считая официальных) стали публиковаться еще в ХVIII в. Ее письма Вольтеру печатались во Франции, затем несколько раз - в русском переводе в России. За два с лишним столетия накопился поистине неохватный материал, разбросанный в самых различных изданиях. Первая биография великой российской императрицы, написанная Ж.-А. Кастера, появилась на Западе (Париж, 1797) во времена правления ее сына Павла I, враждебно относившегося к памяти своей матери. В царствование любимого внука Екатерины Александра I российские почитатели истории получили в пользование переписку государыни с Вольтером и П.А. Румянцевым, очерки ее жизни и деятельности. Последние работы носили компилятивный характер и осторожно обходили такие опасные для правящей династии вопросы, как рождение великого князя Павла Петровича и сам способ восшествия Екатерины на престол. Не случайно Записки Екатерины Второй, ходившие по рукам уже в царствование Александра I (их знали Н.М. Карамзин и А.С. Пушкин), сделались объектом высочайшего преследования при Николае I.
В 1859 г. Записки императрицы Екатерины II напечатал в Лондоне эмигрант А.И. Герцен, вызвав сенсацию в Европе. Переведенные на несколько языков (оригинал написан по-французски), они послужили материалом для новых биографий императрицы, еще раз продемонстрировав преимущества западных историков перед российскими в деле освоения истории России, где Записки находились под запретом.
По поводу сложившегося положения вполне определенно высказался выдающийся архивист П.И. Бартенев: "Книга Кастеры о жизни и царствовании Екатерины Второй была у нас долгое время в большой чести. Можно сказать, что два предшествующие нам поколения почти исключительно из нее черпали свои сведения и понятия о второй половине восемнадцатого века. Это происходило оттого, во-первых, что помянутая книга… написана очень занимательно... а во-вторых и главнейше, от невозможности русским людям узнавать свою ближайшую старину из источников достоверных… Сочинение Кастеры, наполненное выдумками, приобретало цену вследствие своей запретности. Экземпляры его, конечно, распространялись гораздо более в России, нежели во Франции, где оно было издано. Оно не только читалось, но и переводилось втихомолку… Печатать эти переводы теперь нет надобности: до такой степени, при свете современного исторического изучения, обличилась несостоятельность этой книги".
Строки эти написаны в период либеральных реформ Александра II, когда положение стало меняться к лучшему. Русские исторические журналы, соревнуясь друг с другом, вводили в научный оборот массивы документов екатерининского времени. Не называя источника, ученые цитировали Записки Екатерины. Но создать научную биографию великой государыни оказалось не так просто.
Власть, поставленная в оборонительное положение террористами и общественным мнением, проигрывала в идеологической войне, в которой давно и деятельно участвовал Запад. Примером может служить судьба 12-томной "Истории Екатерины Второй", над которой трудился историк В.А. Бильбасов. Многие годы ученый собирал материалы в России и за рубежом. Первый том (1890 г.) был хорошо встречен читающей публикой и высоко оценен коллегами. Второй (1891 г.), где говорилось о перевороте 1762 г. и гибели свергнутого с престола Петра III, вызвал резкий и грубый окрик императора Александра III, был арестован и не поступил в продажу. Правда, вскоре его перепечатали в Берлине с тех же матриц, но в России оставили под запретом до 1917 г.
Используя все доступные отечественные и зарубежные источники, В.А. Бильбасов авторитетно защищал императрицу от инсинуаций, навязываемых читателям иностранными авторами и российскими радикалами, убедительно опроверг обвинения Екатерины в убийстве мужа, которыми была наводнена европейская литература. Труд остался незавершенным. История Екатерины Великой по-прежнему отдавалась на откуп иностранцам и борцам против самодержавия. Об этом в 1900 г. убедительно заявил академик А.Н. Пыпин в письме к президенту Академии наук, великому князю Константину Константиновичу.
А.Н. Пыпин руководил изданием сочинений императрицы, предпринятым по инициативе русского отделения Академии наук. Получив дозволение работать в самых закрытых архивах и хранилищах, он обнаружил там то, что его потрясло: подлинник Записок Екатерины Второй в полном объеме. "Лондонское издание, как я теперь уверился, - взволнованно докладывал академик, - дает едва половину целых Записок и едва треть целого состава исторических воспоминаний и заметок императрицы… Документ скрываемый, потом запрещаемый, тем самым делался достоянием лишь одной литературной фракции, именно той, которая не была склонна к объективному историческому взгляду. Переведенные на немецкий, английский язык, под тем же освещением, Записки императрицы Екатерины, кроме внешнего анекдотического интереса, быть может, всего чаще давали пищу только злоречию, и без того наполнявшему иностранную литературу о России. Нет сомнения, что открытое признание этого памятника в первый раз даст возможность устранить односторонние суждения и, между прочим, дать противовес упомянутому течению".
Великий князь делает пометку: "Едва ли".
"…Именно исторические Записки императрицы Екатерины, - продолжает А.П. Пыпин, - в их полном составе представляют драгоценный памятник, единственный в своем роде в нашей истории, замечательный и по историческому содержанию, и по глубокому психологическому интересу. Великое историческое достоинство Записок устанавливается их замечательной правдивостью: перед нами проходит картина юности будущей императрицы; долгие и тяжкие испытания, какие она переживала и которые могли бы сломить менее сильную натуру, не поколебали ея мужества, и в ней угадывается властительница, покорявшая умы и сердца людей, которой удивлялись даже историки, ей враждебные. В прежнее время, по-видимому, находили в этом повествовании как бы излишество правдивости, - но прошло уже полтора столетия со времени описываемых событий, и история должна наконец вступить в свои права… Наконец, эта личная история Екатерины II, исполненная великого значения для историка, есть вместе с тем замечательное литературное произведение, блещущее умом и наблюдательностью".
Следует пометка великого князя: "Но местами не лишенное некоторой соблазнительности, которая, по-моему, и является препятствием к открытому обнародованию. Конечно, я могу ошибаться, так как знаю лишь издание 1859 г., а не подлинный текст".
В том месте, где академик поставил вопрос об издании Записок Екатерины Второй, президент Академии наук (праправнук великой императрицы) написал: "Удобно ли? До сих пор на Записки эти смотрели как на запретный плод. Не лучше ли отпечатать отдельным томом для немногих, а не для продажи?"
Записки были изданы в 1907 г. на языке оригинала в 12-м томе Сочинений императрицы Екатерины II на основании подлинных рукописей. Хотя после революции 1905 г. цензурные ограничения существенно ослабли, текст воспроизвели без купюр только в шести экземплярах. Во всех остальных отточиями отметили места, где говорилось об обстоятельствах рождения сына Екатерины - наследника престола Павла Петровича. Эти пропуски легко восстанавливались по изданию Герцена, что и было сделано при переводе Записок на русский язык. Они вышли в России почти одновременно в нескольких издательствах. …»
Из рецензии В.С. Лопатина на книгу «Екатерина II: Аннотированная библиография публикаций» / Сост.: И.В. Бабич, М.В. Бабич, Т.А. Лаптева., опубликованной в журнале "Отечественные архивы" № 6 (2006 г.)
